Распускаясь первым цветком весною и возвещая весну, как и душистая фиалка, барвинок считал себя крайне обиженным тем, что все люди и боги обращают внимание на фиалку, а на него никто, хотя и по изяществу своих листьев и по красоте цветов он нисколько не хуже фиалки, и если только чего ему в сравнении с ней недостает, то это ее прелестного запаха. И вот однажды, когда Флора опустилась весною на землю и очарованная обаятельным запахом фиалки ласкала ее и предлагала придать ей больше росту, чтобы она могла возвышаться над другими цветами, а не благоухать скромно в тени других растений, вдруг раздался тоненький жалобный голосок. - Кто там жалуется? - спросила Флора. - Это я, - отвечал барвинок. - Что же тебе надобно, о чем ты плачешь? - Я плачу о том, что ты, мать цветов, не удостаиваешь меня взглядом и забываешь обо мне, осыпая в то же время столькими ласками фиалку и делая ей такие лестные для цветка предложения. Флора посмотрела на маленькое растеньице, которое совсем не знала, а может быть, и просто забыла; так как ведь и боги не могут запомнить всех созданных ими существ, и для них есть толпа без отчества и имени, и спросила: - А как тебя звать? - Меня никак не зовут, - ответил барвинок, - у меня еще нет имени. - В таком случае, что же ты желаешь? - Я желал бы иметь какой-нибудь такой же тонкий, приятный запах, как фиалка. Дай мне его, Флора, и я тебе буду очень, очень благодарен. - Ну, этого, к сожалению, я не могу тебе дать, - ответила Флора. - Чудное это свойство получает растение в ту минуту, когда оно возникает по повелению Создателя, и передается ему вместе с первым поцелуем того гения, которому поручено его охранять. Ты же родился без запаха. - Ну, так дай же хоть какой-нибудь особый дар, который бы сравнял меня с фиалкой, на которую я даже несколько похож и цветком, но которую все любят, а меня никто. - Хорошо, - ответила богиня, - цвети же ты дольше, чем фиалка, цвети даже и тогда, когда фиалка уже давно будет мертва. - Благодарю, Флора, это большой дар. Теперь, когда влюбленные будут искать тенистые места садов и не встретят более фиалки, то, быть может, они обратят внимание и на меня и, сорвав, пришпилят сделанные из моих цветов букетики к себе на грудь, к бьющимся любовью сердцам. - Быть может, - ответила богиня. - Но вот еще что я тебя попросил бы, - продолжал барвинок, - сделай мои цветы более крупными, чем цветы фиалки. - Изволь, и это я могу сделать. Пусть твои цветы будут крупнее цветов фиалки. Величина - это противоположность глубины. Внешнее расширение - противоположность внутреннему содержанию. Тут, сильно раздраженная упрямой настойчивостью маленького растеньица, Флора хотела было удалиться; но растение, казалось, было еще не совсем удовлетворено. - Ну, что же тебе еще надо? - сказала Флора. - Ты получишь более крупные, чем у фиалки, цветы, будешь цвести дольше ее - разве тебе этого не достаточно? - Нет, Флора, если уже ты ко мне так милостива, то дай мне еще имя - какое-нибудь название. Ведь без имени я все равно что бродяга. Вместо того, чтобы рассердиться, Флора только улыбнулась. - Хорошо, - сказала она, - это довольно легко, - ты будешь называться Pervinca (победительная), от латинского глагола "побеждаю", так как ты хочешь во что бы то ни стало победить более скромную и красивую твою соседку. Пусть же имя твое будет выражением твоего завистливого характера". И вот с этого-то времени наш барвинок и носит название Pervinca или Vinca, которое затем перешло в науку.
